Ее приход Владимир Набоков однажды приветствовал написанием таких строк: «Утро. К снежному сараю В гору повезли дрова. Крыша искрится, по краю - Ледяные кружева. Где-то каркает ворона, Чьи-то валенки хрустят, На ресницы с небосклона Блестки пестрые летят»…

Критики остались в восторге, и с тех пор Листу были обеспечены слава и полные залы. От известного издателя Диабелли он получил приглашение сочинить вариации на тему вальса, придуманную самим Диабелли; таким образом, юный музыкант оказался в компании великих Бетховена и Шуберта, к которым издатель обратился с такой же просьбой. Несмотря на это, Лист (как иностранец) не был принят в Парижскую консерваторию, и ему пришлось продолжать свое образование частным образом.

Национальный герой Жуков в течение 17 лет до самой своей кончины находился в опале. Более 10 лет шла к читателям книга "Маршал Жуков: полководец и человек". Тяжело шли в печать и воспоминания самого Георгия Константиновича. Лишь в конце 1989 года его "Воспоминания и размышления" вышли без купюр. Главным противником книги Жукова был партийный идеолог Михаил Суслов. Тем не менее еще за 9 лет до смерти полководца замечательный российский журналист Василий Песков в своей статье в "Комсомольской правде" пророчески писал: "Память народная будет беречь имя Жукова в ряду славных имен Отечества: Суворов, Кутузов, Жуков… Мы скоро привыкнем к соседству этих имен". А в книге американского публициста Гаррисона Сосбери "Великие битвы маршала Жукова", в частности, говорится: "Когда со временем отсеются зерна истинных достижений от плевел известности, тогда над всеми остальными военачальниками засияет имя этого сурового, решительного человека…"

Родился, наверное, в рубашке: в 1950 году Бобров загулял и не попал на самолет, в котором разбилась вся хоккейная команда ВВС... Он дружил с сыном "отца народов" Василием Сталиным, был в хороших отношениях с военным министром Булганиным, с главой правительства Косыгиным. Знал себе цену, не терпел фамильярности и как-то съездил по физиономии депутату Верховного Совета СССР, который спьяну посмел назвать его кличкой Бобёр. Шесть лет (с 1947-го по 53-й) Бобров совмещал свои выступления в футболе с хоккеем. Он был единственным в истории спорта участником Олимпийских игр в качестве и капитана футбольной (в 1952-ом) и капитана хоккейной (в 1956-ом) команд. Но многочисленные травмы заставили его сделать окончательный выбор в пользу хоккея с шайбой. Сравнивая эти два вида спорта, он говорил: "В хоккее надо больше бегать, и забивают там часто, а в футболе надо много думать".

Вечером 1 декабря 1934 года, в Смольном, где располагался Ленинградский горком и обком ВКП(б), Сергея Кирова убил выстрелом в затылок Леонид Николаев. Большинство современных исследователей сходятся на том, что убийца руководствовался личными мотивами — обидой или ревностью. Версия о ревности опирается на свидетельства о любовной связи Кирова с Мильдой Драуле, женой Леонида Николаева. Уже через несколько часов после убийства С. М. Кирова официально было заявлено, что Киров стал жертвой заговорщиков — врагов СССР, а Президиум ЦИК СССР в тот же день принял постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик»: «Следственным властям — вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком. Судебным органам — не задерживать исполнение приговоров…» Последовавшие массовые репрессии против партийных и хозяйственных руководителей в СССР получили название «ежовщины». После убийства Кирова из Ленинграда потянулся «кировский поток» высланных и репрессированных.