Выдающийся театральный деятель и реформатор Константин Станиславский родился в московской семье промышленника. Он с детства увлекался театром и, повзрослев, именно его выбрал в качестве профессии. Он был и актером, и режиссером-постановщиком, и даже основал собственный театр. Он умер в возрасте 75 лет, но после себя оставил великое наследие. До сих пор имя Станиславского ассоциируется с отдельной школой актерской игры, особенным подходом к театральной деятельности. Он не раз говорил, что режиссер - это не просто кукловод, напротив - он помощника актера, способный направить его способности и талант в нужное русло. Как и актерский талант, дар к режиссерству есть не у всех, но некоторым навыкам можно научиться. Нужна только самоотдача и целеустремленность. Широкой публике он известен своей фразой "Не верю!", которой он характеризовал плохую актерскую игру. Но это лишь малая часть его учений и исследований. За свою жизнь он подарил театру и актерам очень многое - он превознес профессию, и дал понятие многим артистам о том, как себя вести на сцене. Он не раз повторял, что главное в актере - это чувства, необходимо вначале прочувствовать переживания, а потом уже их играть. Станиславский является прототипом Ивана Васильевича, режиссёра Независимого театра, персонажа "Театрального романа" Михаила Булгакова.

Он получил сначала три года за распространение ленинского письма к съезду, в котором говорилось о чрезмерной грубости Сталина. Отсидел, вышел, женился, писал стихи, рассказы... Что-то было напечатано. В 37-м его снова арестовали и отмерили срок 5 лет - уже ни за что. А 10 лет ему добавили за то, что он эмигранта Ивана Бунина назвал "русским классиком". На каторге Шаламов много раз умирал. И хоронил себя в могиле, вырытой аммоналом и стихами: И без одежды, без белья, Костлявый и нагой, Ложусь в могилу эту я - Поскольку нет другой. Не горсть земли, а град камней Летит в моё лицо. Больных ночей, тревожных дней Разорвано кольцо. В 51-ом кольцо было разорвано, и его освободили. И только в 57-м реабилитировали. Но благословенная Оттепель его не признала, не подняла на щит... Место первооткрывателя лагерной темы было уже занято Солженицыным. А в освободившемся зеке Шаламове общество желало видеть всего лишь прототипа Ивана Денисовича. Ни он сам, ни его литературные создания не вписывались в уже утвержденные общественным мнением и художественными авторитетами каноны. Он не был борцом с режимом. И плевать хотел на идеологию после того, как отсидел от звонка до звонка по глубоко законспирированному завещанию Ленина. Он не претендовал на то, чтобы его признали властителем дум, врачевателем душ, нравственным авторитетом или пророком в своем отечестве. Последние три года жизни тяжелобольной Шаламов провёл в Доме инвалидов и престарелых Литфонда в Тушине. Его похоронили на Кунцевском кладбище в Москве.

Талантливый казачий командир остался в советской истории как генерал, не сдержавший своего слова в 1917 году не участвовать в борьбе против советской власти, и как пособник фашистов во второй мировой войне, за что и был казнен. Бесславно закончивший свой жизненный путь, он до последнего времени оставался абсолютно неизвестным на родине как одаренный писатель, написавший более двух десятков романов и повестей.