Рано утром над вулканом, который все давно считали спящим, поднялось черное облако. Небо вдруг сделалось грозным, сгустки пепла, извергающиеся из вулкана, полностью скрыли солнце, и наступила кромешная тьма. На улицу нельзя было выйти, не прикрыв голову подушкой, так как вместе с пеплом на голову падали тяжелые камни. Извержение Везувия привело к гибели трёх городов — Помпеи, Геркуланума, Стабий и нескольких небольших селений и вилл. В процессе раскопок выяснилось, что в городах всё сохранилось таким, каким было до извержения. Под многометровой толщиной пепла были найдены улицы, дома с полной обстановкой, люди и животные, которые не успели спастись. Сила извержения была такова, что пепел от него долетал даже до Египта и Сирии. Из 20 000 жителей Помпей в зданиях и на улицах погибло около 2000 человек. Большинство жителей покинули город до катастрофы, однако останки погибших находят и за пределами города. Поэтому точное число погибших оценить затруднительно. Среди погибших от извержения был римский историк Плиний Старший, из научного интереса пытавшийся приблизиться к Везувию на судне и лучше рассмотреть извержение и оказавшийся в одном из очагов катастрофы — в Стабиях.

Вышел из Кульджи (ныне в КНР) на юго-восток с отрядом из девяти человек на четырех верховых лошадях и с двадцатью четырьмя вьючными верблюдами. В ходе экспедиции было впервые изучено, промерено и нанесено на карту загадочное озеро-болото Лоб-Нор, о котором ранее сообщали только некоторые древнекитайские источники и Марко Поло (13 век). Оказалось, что озеро — "бродячее": из-за "блуждания" русел впадающих в него рек оно многократно изменяло свое местоположение. Весну 1877 года Пржевальский провел на Лоб-Норе, наблюдая за перелетом птиц и занимаясь орнитологическими исследованиями, а потом через Курлу и Юлдус вернулся в Кульджу. Академия наук и ученые общества всего света приветствовали открытия Пржевальского. Открытый им хребет Загадочный назван хребтом Пржевальского. Крупнейшей его заслугой является географическое и естественно-историческое исследование горной системы Кунь-Луня, хребтов Северного Тибета, бассейнов Лоб-Нора и Куку-Нора и истоков Жёлтой реки. Во время своих путешествий Пржевальский также увидел немало новых животных: дикого верблюда, лошадь, впоследствии названную его именем, тибетского медведя и других ранее неизвестных млекопитающих, а также собрал огромные зоологические и ботанические коллекции. За заслуги Академия наук наградила Николая Пржевальского медалью с надписью: "Первому исследователю природы Центральной Азии".

За четыре года до этого он писал в одном из стихотворений: И не узнаешь никогда ты, Чтоб не мутила взор тревога, В какой болотине проклятой Моя окончится дорога. 35-летний поэт был расстрелян на одной из станций Ириновской железной дороги как один из 61 участников белогвардейского заговора. Сохранился рассказ чекиста Боброва о подробностях расстрела: "Этот ваш Гумилев... нам, большевикам, это смешно, но, знаете, шикарно умер. Улыбался, докурил папиросу... Фанфоронство, конечно. Но даже на ребят из особого отдела произвел впечатление. Пустое молодечество, но все-таки крепкий тип. Мало кто так умирает..."

Пауло Коэльо опубликовал в общей сложности более 20 книг — романы, комментированные антологии, сборники коротких рассказов-притч. В России прославился после издания «Алхимика», долго остававшегося в первой десятке бестселлеров. Общий тираж его книг на всех языках превышает 300 миллионов. В 150 странах мира было продано более 86 миллионов книг Пауло Коэльо, переведённых на 67 языков. Он получил множество литературных премий в разных странах. Его произведения входили в список самых продаваемых книг не только в Бразилии, но и в Великобритании, США, Франции, Германии, Канаде, Италии, Израиле, Финляндии и Греции. «Алхимик» до сих пор остаётся самой продаваемой книгой в истории Бразилии и упомянут в Книге рекордов Гиннесса. Коэльо является автором самых продаваемых книг на португальском языке.

При всем обилии крупных фигур в русской литературе советского периода, Сергей Довлатов стоит совершенно обособлено. Его произведениям присуще полное отсутствие дидактики, абсолютно прозрачный слог, создающий иллюзию простоты текста, при его невообразимой многомерности и глубине.