Один сказал: "Нам этой жизни мало…" Другой сказал: "Недостижима цель". А женщина, привычно и устало, Не слушая, качала колыбель… Автор этих строк покинул родину в 1923 году и стал в Париже ведущим критиком литературы русского зарубежья. В его суждениях о писателях "личностная, или "человеческая новизна" была важнее "литературной". Марина Цветаева назвала его "по-настоящему лиричным критиком". Когда мы в Россию вернемся… О, Гамлет восточный, когда? - Пешком по размытым дорогам, В стоградусные холода, Без всяких коней и триумфов, Без всяких там кликов пешком, Но только наверное знать бы, Что вовремя мы добредем. Как и многие эмигранты, Адамович мечтал о возвращении на родину. Но мечта эта не сбылась: он умер в Ницце в 1972 году.

В 1958 году Вениамин Каверин был едва ли не единственным крупным писателем старшего поколения, кто отказался участвовать в травле Бориса Пастернака в связи с публикацией на Западе его романа «Доктор Живаго» и присуждением ему Нобелевской премии. Каверин подписал обращение в защиту Ю. Даниэля и А. Синявского. Подготовил для Четвёртого съезда СП СССР (1967) речь «Насущные вопросы литературы», которую ему запретили зачитывать. В 1968 он в «Открытом письме» объявил о разрыве с К. Фединым, когда тот не допустил до читателя «Раковый корпус» Солженицына. Роман «Два капитана» стал его самым известным произведением, хотя самого автора это удивляло. На склоне лет он признался: «Мне уже за восемьдесят. Но меня по-прежнему волнует все, что связано с этой арктической трагедией. Кстати, я до сих пор не могу понять причин странного и удивительного успеха «Двух капитанов», я никогда не относил их к числу лучших своих книг. Но, как ни странно, мое имя как писателя знают прежде всего по этой книге, иногда меня это даже раздражает...».

Во второй половине 80-х годов, с началом "перестройки", Марков, влиятельный литературный функционер, дважды Герой Социалистического Труда, добровольно сложил с себя все административные и общественные обязанности, не в силах смириться с коренными переменами, происходящими в стране. Он навсегда остался советским человеком, фигурой для многих одиозной и, безусловно, знаковой в отечественной культуре ХХ века периода так называемого "застоя".